Метелева Наталья -

Н. Метелева

ОГНЕТУШИТЕЛЬ ДЛЯ ДРАКОНА

      Имперскому Василиску, драконам и драконицам
огненного Мейстер-класса
      и вольнослушательнице Наталье Каравановой
       посвящается.

      Автор предупреждает:
      чтение этой книги опасно
      для здоровья мыслящих существ без ч/ю.

      Совпадение вымышленных имён,
      фамилий, прозвищ, званий и названий
      с реальными является случайным.

СОДЕРЖАНИЕ:

Пролог

Глава первая. Таёжный перекрёсток

Глава вторая, которая должна быть первой, или Как я дошёл до такой жизни

Глава третья. Беглецы во все концы

Глава четвёртая. Куда дракон, туда и родственник

Глава пятая. Страсти по Зелёному змию

Глава шестая. Не в свою лужу не садись

Глава седьмая. Король сибирских джунглей

Глава восьмая. Обретения и утраты

Глава девятая. Тайны людей и драконов

Глава десятая. Рублёвская аномалия

Глава одиннадцатая. Свадебная принцесса

Глава двенадцаптая. Дар мёртвого базилевса

Глава тринадцатая. Жизнь и смерть полудракона

Глава четырнадцатая. Последняя тайна

Эпилог

Над землей фигня летала
      Серебристого металла.
      Много стало в наши дни
      Неопознанной фигни!
       Русская народная частушка

    'Как сообщалось в авторитетном канадском журнале,
    разведка получила 250-страничный доклад о связанном с НЛО
     инциденте на военной базе в Сибири...
    По показаниям двух оставшихся в живых солдат,
    освободив себя от обломков, пришельцы тесно прижались
     друг к другу и "слились в один объект, который приобрел
    сферическую форму". Объект начал остро жужжать и шипеть,
    после чего стал ярко белым. В течение считанных секунд
    сфера сильно увеличилась и взорвалась, излучая чрезвычайно
     яркий свет. 23 солдата, которые увидели вспышку,
    превратились в... каменные столбы'.
      Найдено в Интернете

Пролог

      Дракон казался столбом огня, одетым в полупрозрачную шкуру. Багровый свет сочился из-под чешуи, плясал в огромных глазах, вырывался из клыкастой пасти. Массивные челюсти шевельнулись, и пришельца, побеспокоившего древнего нага, окатило жаром. На сводах пещеры заплясали отблески. Послышалось шипение:
      - Велика должна быть нужда, если ты осмелился побеспокоить меня, червь! Говори. И если я сочту причину ничтожной, ты умрёшь.
      Пришелец трепетал: изгиб его спины выражал величайшее почтение, шипастый хвост судорожно метался из стороны в сторону, демонстрируя страх.
      - Земля в опасности, мудрейший маг, и только твоя сила может помочь драконам.
      - Мне нет никакого дела до трусливых змеёнышей, забывших о крыльях.
      - Выслушай меня, великий маг. С тех пор, как ты последний раз поднимался на поверхность, мир изменился так, что мы уже не успеваем приспособиться. Люди стали слишком сильны. Они овладели атомом. Год назад запустили первый планетарный спутник.
      - Не вижу причин для беспокойства. Мы пережили атлантов, переживём и людей.
      - Теперь уже вряд ли. Сама Земля может погибнуть по их вине. И твоя пещера не уцелеет, великий. Я прошу научить меня ритуалу смерти.
      Огненный дракон гневно полыхнул:
      - Безумец! Ты слишком молод, чтобы помнить, какую катастрофу породил последний ритуал. Или драконы уже забыли о Великом Потопе?
      - Зато мы избавились от атлантов. И разве результат не стоил жертв? Пятнадцать тысячелетий покоя!
      - Я подумаю... Если ты найдёшь дракона, в ком сохранилась память Рара или его ученика Гхора.
      - Я уже нашёл его, потому осмелился искать встречи с тобой.
      - Ты торопишься, ничтожный. Я ещё ничего не решил.
      Хвост раздосадованного пришельца метнулся так, что хвостовой шип зацепился за трещину в камне, и дракон судорожно задёргался, смазав всю торжественность момента. Хозяин пещеры невозмутимо наблюдал за мучениями гостя, и это показалось ещё более унизительным. Высвободившись, дракон попятился к выходу, пока его не раздавили как надоедливого червя.
      - Когда мне придти за ответом, мудрейший?
      - Через полвека.

Глава первая. Таёжный перекрёсток

Первая неприятность случилась, едва солнце нырнуло за горизонт. На меня навалилась тьма. Я не совсем ослеп, но эта частичная видимость была странной до жути. Лента таёжной речушки чернела как бездонное ущелье. Тёмные стволы деревьев стали трещинами, расколовшими мир. Земля под крыльями казалась плоской рваной картонкой, а изрезавшие её тени выглядели провалами в тот же космический мрак, которым наливалось небо над головой.

Я врезался сослепу в высокую лиственницу. Снёс несколько стволов помельче. Шипя от боли, съехал по склону в холодную воду. Что-то треснуло, словно у речки было дощатое дно. Не далеко же я улетел от Гнезда, примерно три сотни вёрст.

Вот вам и лютики, на которые я любовался всё утро. Неужели и в самом деле заболел куриной слепотой? Я, дракон! Позорище какое...

Я застонал и удивился: стон жил совсем отдельно от моего недрогнувшего горла. Звук повторился, и шел он со стороны пахнущих смолой обломков.

Драконий бог! Это не я стонал.

Ничего не видно: в тайге темнеет быстро, да еще глаза полуослепли. Свет я мог добыть только двумя способами: поджечь лес или мимикрировать во что-нибудь подходящее к ситуации.

Драконы испокон веков были гениями мимикрии и морока. В старину, пока люди сидели в пещерах, мы оборачивались и деревьями, и колодцами, и камнями. Вот только прогресс не стоит на месте, и в Гнёздах давно уже обучали драконят современным формам мимикрии. А что делать? Останься мы нагишом в истинном теле - люди давно бы извели нас под корень. А так - пройдут мимо, и не заметят.

Через минуту в буреломе запыхтел, разгребая завал, экскаватор - почти неотличимый от настоящего, с мощным прожектором и ковшом. Почти.

Корпус экскаватора покрывали перламутровые чешуйки, а ковш, задуманный в виде клешни, слишком явно напоминал драконьи челюсти. Хорошо, что меня не увидит Ларика, ее насмешки довели бы меня до депрессии.

Со светом прожектора ко мне вернулось зрение, и я смог передвигаться уже более уверенно. Под сломанными лиственницами, удачно сложившимися шалашиком, лежала ещё одна неприятность: человеческое тело. Довольно молодое, светловолосое, придавленное сосновым стволом поперёк ног. По его съёмной шкуре расползалось тёмное пятно: похоже, обломанный сук распорол бедро.

Мой поздний ужин выглядел весьма неаппетитно: синенький, довольно костлявый. Парень почувствовал, как его туловища коснулась стальная пасть ковша, снова застонал. На миг распахнулись светлые глаза, и тут же закатились, хотя я дернул добычу из-под завала со всей осторожностью.

Где-то в нутре экскаватора должна быть аптечка со жгутом, если я в спешке не забыл её спродуцировать. У Ларики автоаптечка всегда красуется на видном месте - в таких тонкостях мимикрии наши модники находят особый шик. Едва не вывернув себя наизнанку, я нашел в кабине бесхозный обрывок резинового шланга и искренне понадеялся, что это не мой собственный аппендикс. В любом случае, чем-то надо остановить парню кровь: терпеть не могу питаться всухомятку.

И тут же нарисовалась новая проблема: экскаватор не способен оказать первую помощь. А, вернув себе истинное тело, я лишился прожектора и снова ослеп. И, разумеется, перестал понимать, кого и где мне надо перебинтовывать.

Великий Ме! Что же делать?

Здравый смысл подсказывал единственный верный ответ: ужинать, пока живая еда не превратилась в дохлую. Вот только разумные формы материи - не из нашего меню. К тому же, наставник утверждал: люди ядовиты, как мухоморы. Среди мухоморов бывают съедобные, но поди, разберись, где какая поганка.

Под эти кровожадные размышления я с трудом затянул жгут на ноге парня, чуть повыше раны. При этом иноформу экскаватора пришлось сохранить ради прожектора, но я высвободил нормальные драконьи крылья. Тоже не очень удобно: действовать я мог только двумя 'пальцами' на сгибе крыла - щупами с острыми, как клыки, когтями. Второе крыло не дотягивалось - очень уж широка грудная клетка у машины.

Пыхтя и ругаясь, я придерживал чужую ногу головой, то есть ковшом, потому не сразу заметил, как парень очнулся. Отвлек меня странный дробный звук:

- Шт-т-т-т-тзззшрт...

Приподняв ковш, я глянул исподлобья. Голубые глаза человека напоминали рыбьи - до того круглы они оказались.

Я замер, мгновенно втянув крылья. Я просто экскаватор. Ничего особенного. Крылья померещились. Бывает. Болевой шок и все такое. Я - самый обычный экскаватор. В тайге таких - навалом, под каждой ёлкой.

Звук повторился:

- Чт-т-то з-за ч-ч-чёр-рт...

Человек приподнялся на локтях, посмотрел на окровавленную, перетянутую жгутом ногу. Снова уставился на ковш, чуть подрагивающий перед его носом. Мой мотор еле слышно урчал на холостых оборотах.

- Мля-а-а... - протянул парень. - Померещится же... Послушай, металлолом, тебя ведь кто-то завел? - пробормотал человек. - И кто-то наложил мне жгут... - и он вдруг заорал: - Эй, братан! Механик! Ау! Где ты?!

По такому воплю я догадался: уж ребра-то у парня наверняка целы. Похоже, он отделался пропоротым бедром, ушибами и сотрясением мозга. Покричав и не получив ответа, человек пополз к кабине экскаватора и попытался взять на абордаж.

А вот не пущу. Это, можно сказать, мой желудок, и нечего тут делать ядовитым поганкам и поганцам, пусть даже раненым. И не надо так дергать ручку, она живая, ей больно!

Парень поднял увесистый сук, долбанул по стеклу. Силушка у него оказалась отнюдь не богатырская, стекло даже не треснуло. Но у меня сработал инстинкт самосохранения - замок щёлкнул, дверца чуть приоткрылась. Хе... добро пожаловать в нутро дракона.

Раненый тут же передумал брать сдавшуюся крепость. Сел на поваленный ствол, вытянув повреждённую ногу. Простонал:

- Эй, шофер! Братан, ну, где же ты...

И тут я обнаружил наблюдателя. Пролитую кровь хищники унюхивают мгновенно. За огромным муравейником, прижатым к лиственнице, притаился старый волк. Он ждал, когда я поужинаю: может, и ему что-то перепадет. И вдруг решил, что я сыт, потому и не трогаю беззащитную дичь. Тенью скользнул из укрытия, подобрался, опасливо на меня поглядывая.

Человек почуял движение, как будто у него на затылке были глаза. Развернулся, выставив перед собой подобранный сук, но потерял равновесие и рухнул замертво, словно на него свалился ещё один дракон.

Наглого волка, поспешившего закрепить успех, я перехватил в прыжке. Экскаватор клацнул челюстью ковша. Я едва не подавился добычей - до того она костлява оказалась - и вознёс волку мысленную благодарность за подаренную мне на ужин плоть. Волчий хвост не вошел в ковш и облетел серым пожухлым листком, шмякнув лежавшего человека по лицу. Парень очнулся, провел рукой, убирая помеху, долго пялился на молчаливый экскаватор.

- Эта штука волка сожрала, или мне показалось? - прошептал он. - Я сошел с ума? Чёрт. Чёрт!

Лицо парня покраснело. И вообще его вид мне очень не нравился. Рана-то не обработана. Вдруг его столбняк хватит, или ещё какая зараза, и получится, что я зря хороший аппендикс на него потратил. Да и нельзя дольше двух часов оставлять жгут - плоть омертвеет.

Парень подполз к речушке, и перешёл на сакральный язык, разглядев вдребезги разбитую лодку. Лежавший на её дне оранжевый рюкзак напоминал яйцо всмятку, расползшееся в бульоне среди щепок.

Я наблюдал за человеком, переключив зрение на задние фары.

Он оказался упорным: выудил остатки рюкзака и сам занялся спасением себя, умирающего. Обрезав брючину ножом, снял жгут, промыл рану чем-то вонючим из пузырька и, зубами разодрав пакет с бинтом, перевязал. Вытащил из рюкзака чёрную коробку, побарабанил по ней пальцами, поднёс к уху съёмную часть вроде коробочки поменьше или толстого сучка. Долго слушал гудки.

Как только он положил съёмную деталь обратно, коробка громко заверещала. Очень музыкально, но как-то неестественно. Человек снова прижал к уху необычный сучок. На этот раз я тоже напряг слух, догадавшись, что это и есть тот самый мобильный телефон, какие часто показывали в человеческом телевизоре. Единственное, что меня смутило: размеры великоваты для мобильника и Юй говорил, что в тайге сотовые телефоны не работают. Может быть, это спутниковый?

Кто-то невидимый раздраженно заквакал басом в коробке:

- Слушай сюда, ублюдок. И только попробуй вырубить телефон, как в прошлый раз. Предупреждаю: с аппаратика моего вякнешь кому-либо, сам знаешь о чем - тебе не жить. О сестре вспомни, недоносок. Мы с девки твой долг возьмем. Понял? С процентами за моральный ущерб. Подумай хорошенько и двигай назад, пока не далеко ушел. Мы же тебя все равно найдем. Или твой труп. В тайге один далеко не уйдешь. Понял? Не слышу!

- Понял, - прохрипел парень.

- И не говори потом, что тебя не предупреждали, щенок. Через сутки не вернёшься или предупредить своих вздумаешь - вспомни о сестре.

- Я ногу сломал.

Коробочка заржала так, словно в ней сидел мерин:

- Гы... Тогда ползи хоть на заднице. Двое суток даю, или девка будет у нас.

Телефон зашелся отвратительной икотой.

Парень обозвал его сакральными1 cловами, которые не принято употреблять вне битвы, из чего стало понятно, что он воин и находится в духе Рара. Был у нас такой воитель и маг, величайший дракон древности. Но впал в бешенство во время драки с динозаврами, погубившими его семью, обратился к чёрной магии смерти и почти очистил Землю от жизни вообще. В той катастрофе драконы едва выжили, и с тех пор сравнение с Раром не всегда почётно.

#?#? 1 В языке драконов два уровня: драконский и драконический, в каждом есть и профанная, и сакральная лексика. Здесь имеется в виду драконский язык проклятий, большая часть лексики которого совпадает с русской нецензурной речью.

Человек потыкал пальцем в кнопки с такой яростью, словно давил говорящих клопов. Послушал длинные гудки. Еще раз ткнул в телефон. Его руки тряслись.

- Мама? - вдруг закричал он. - Да, я. Нет, со мной все в порядке. Я с ребятами в поход ушел, на байдарках. Ну, прости, не смог предупредить, ты же в командировке. Ну, какие тут волки? Спокойно, как на даче. Безопасней, чем в метро, - парень покосился на зажатый в руке волчий хвост. - Мам, я до Светланы не могу дозвониться. У какой подруги? Когда уехала? Скажи ей, чтобы там оставалась до моего приезда. И никому не говори, где она. Слышишь? Нет, я так... Да, пока...

По его щеке поползла слеза, что странно для воина. Он поднялся и снова полез в кабину экскаватора.

- Странно... - бормотал парень, оглядывая моё нутро с некоторой брезгливостью. - Как эта махина работает без ключа зажигания? А, тут кнопка. Что за чертовщина! А рычаг почему на максимуме? Неужели сломан?

Я тоже задумался, о каком ключе и рычаге речь. Если он имеет в виду коробку скоростей, то это же муляж!

Человек надавил на клаксон. Долго сигналил - наверное, экскаваторщика звал. Но я не откликнулся.

- Ну, тогда я поехал, найдешь по следу свой драндулет, - попрощавшись с пропавшим машинистом, парень дернул рычаг, пытаясь передвинуть его на самый малый ход.

Мне почему-то стало щекотно. Человек решил, что рычаг заклинило, и дернул еще сильнее. При этом его здоровая нога так заелозила по днищу, что я не выдержал. Я и простой щекотки боялся, а если живот щекочут изнутри - это совершенно невыносимо.

Я захихикал. Надо было видеть его лицо! Парень перекрестился, огляделся по сторонам, спросил шепотом:

- Кто здесь?

Где-то вдалеке ухнул филин.

Человек вздрогнул. Его нога снова скребанула по дну кабины. И я не выдержал, выдавил сквозь истерический смех:

- Прекрати! Щекотно!

Он прекратил, обмякнув на сидении, как облезлая змеиная шкурка. Его голова хлопнулась на руль, и по дремучей тайге снова разнесся протяжный рёв клаксона.

Лететь при свете прожектора оказалось куда легче. Я решил избавиться от содержимого кабины где-нибудь поблизости от человеческого гнезда. Если парню дали сутки на возвращение, то вряд ли его дом далеко. Двигался он, скорее всего, вниз по таёжной речке. Значит, надо подняться вверх по течению.

Мне встретилось на пути три человеческих гнезда. Одно совсем неприличное, даже не из оленьих шкур, а из тряпок, таких же оранжевых, как рюкзак моего пленника, который я на всякий случай прихватил с собой. Второе жилище было зимней полуземлянкой, наверняка пустовавшей по случаю лета. Третье совсем странное - огорожено забором с колючей проволокой, освещено прожекторами, и я остерёгся близко подлететь.

Изредка я поглядывал на парня, переключая зрение на зеркало заднего обзора в кабине. Взглянув очередной раз, я встретился взглядом с обезумевшими человеческими глазами.

- Летающий экскаватор! - затряслись его губы. - Что за дьявольщина! Может, я умер?

Тут под моими гусеницами мелькнуло что-то подходящее - несколько избушек на берегу речки, почти таких же убогих, какими любил притворяться дед Горыхрыч. Я плавно спикировал саженях в двухстах от жилищ, распахнул дверцы.

Наверное, я чего-то не рассчитал и частично отразился в зеркале, потому что человек спросил, уставившись в стекло, где, по идее, должен бы видеть лишь самого себя:

- Ты что такое, а? Или кто?

На случай демаскировки мы с наставником отрабатывали несколько вариантов поведения.

- Я робот, - сказал я противным скрежещущим голосом консервной банки. И, не давая слушателю опомниться, без запинки изложил три закона роботехники, присовокупив напоследок: - Задание выполнено. Человек доставлен. Освободите транспорт.

- Нифигассе! - выдохнул парень.

- Человек дома. Человек в безопасности. Освободите транспорт, - тупо твердил я.

- И не подумаю. Летающий робот-экскаватор! А я думал, как такая громадина могла попасть в глухую тайгу?

Парень вцепился в руль, и выпрыгивать не собирался. Вот наглец, на голову ушибленный! Я изрыгнул его из кабины на травку, но этот самоубийца, забыв о ранении, вцепился в мое крыло, то есть в дверцу, и повис. Я попытался стряхнуть его.

- Отдай мой рюкзак! - заорал он.

Я выплюнул требуемое ему под ноги. И с ужасом осознал, что сгоряча вышвырнул все посторонние вещи из кабины. Портрет отца - белоснежного дракона, парившего на фоне гор - и рукопись деда, труд всей его жизни!

Парень оказался быстрее моего ковша: хлопнулся ничком, подмяв под себя папку с рюкзаком. Я заподозрил, что не так сильно он и ранен.

- А это что такое? - он вытащил портрет и нагло разглядывал в свете моего же прожектора. - Клёвый дракоша. Но слишком гламурный на мой вкус.

На его вкус?! Я чуть не взорвался от ярости.

- Верни на место! - от злости я почти вышел из роли робота, но вовремя спохватился, и отстраненным тоном автомата зачастил. - Нарушение. Чужая собственность. Приказано доставить по назначению. Нельзя передавать посторонним лицам. Нарушение. Чужая собственность. Приказано...

- Что упало, то пропало, - отмахнулся парень. - Кто и куда приказал тебе это доставить?

- Введите пароль для доступа к информации, - вспомнил я подходящий вербальный кукиш. Значения фразы я не знал, но, судя по телесериалам, она должна действовать.

Так и есть. Парень погрустнел, спрятал мою реликвию за пазуху, вытащил карту. Разочаровано сплюнул на траву:

- Тьфу, схема московского метрополитена. А я-то надеялся на карту сокровищ.

- Я не лотерейный автомат, я робот, - напомнил я. - Верните вещи на место. Нарушение. Нельзя передавать в руки посторонних.

- А ты мне сам дал, между прочим, - мерзавец ухмыльнулся. Он уже разглядывал дедову папку. - Так, а тут у нас что интересненького? Ух ты, какая древность! Я такого шрифта и не видывал. Это что, типа клинописи на змеиной коже? А на каком языке? Ты случайно не знаешь, экскаватор?

Я сгрёб любопытного наглеца клешнёй ковша и тряс в воздухе, невзирая на ранения и вопли, пока не вытряс из-за пазухи портрет отца. Отложив парня подальше, аккуратно подобрал свои реликвии, сунул в кабину.

- Эй, погоди! - окликнул меня человек, когда я уже поднимался в воздух, свирепо грохоча гусеницами на всю тайгу. - Эй, робот! Ты что же, меня тут бросишь? Я ранен, между прочим.

- Человек в безопасности. Человек дома. Задание выполнено.

- Ты, Сусанин ржавый, не видишь, куда меня затащил? - человек заорал, стараясь перекричать мой нарочитый грохот. - Это заброшенная деревня! Ни одного окна целого, даже ни одной собаки. Эй! Ты меня слышишь?

Сделав вираж над осевшими, как трухлявые пеньки, избушками, я вернулся. Посигналил. Никто не выбежал, не залаял, и мой сиротливый зов поплыл над тихой тайгой, как похоронный набат. Мертвые человеческие дома пялились выбитыми глазницами, опушенными белёсым мхом.

Человек сидел на земле, сгорбившись, вытянув больную ногу. Одинокий и несчастный, как я. Крупные звезды смотрели на нас холодными глазами драконов, навсегда ушедших в небо.

Драконий бог! Я не мог его тут оставить. Опустился и распахнул дверцу.

Ну, почему, если уж я влипаю в неприятности, то по самые надбровные рога?

Парня колотил озноб, и он скрючился, обхватив себя руками, кое-как пристроив на сиденье больную ногу. Куда его доставить, он так и не сказал. Точнее, я ничего не понял из его туманных объяснений, которые он охотно и путано излагал, и я решил выкинуть его у оранжевых палаток.

Если б я еще мог это сделать!

Прожектор светил уже еле-еле, фары едва мерцали, кровь холодела - я засыпал. Даже здоровому дракону ночной полет нелегко дается, а уж курино-слепому... Если бы не человек, я бы вообще до утра из той речки задницу не вытащил. Да и сейчас - того и гляди, споткнусь о какой-нибудь кедр, и по закону подлости снова упаду на человека. Оно мне надо?

Иссякнув, я ухнул в первую же проплешину в тугой таёжной щётке и погасил прожектор. Тут же донеслось:

- Эй, робот, ты что, сломался?

Если он еще раз скажет мне 'Эй', я стукну его рулём по лбу.

- Не могу двигаться, - проскрипел я. - Аккумулятор сел.

- Тогда ради какого праздника ты такую иллюминацию устроил? - упрекнул меня назойливый безбилетник. - Не на шоссе - с включенными фарами ехать, а вертолеты не бреют верхушки брюхом, не столкнулся бы.

Глаза у парня были мутные, в красных прожилках, и я не стал пререкаться с больным. Предупреждал же меня наставник: люди опасны для нашего здоровья. И я уже тысячу раз пожалел, что не дал волку поужинать. А ведь прав был серый санитар леса, когда хотел избавить меня от этой говорящей неприятности.

И я вознес волку запоздалую благодарность.

Я не забуду тебя, волк. Твоя плоть стала моей, и Великий Ме даст вечную радость твоей звериной душе. А когда настанет мой час уходить к звёздам, ты встретишь меня на пути. И спросишь, оскалив крепкие молодые клыки: хорошо ли я прожил жизнь, которую ты поддержал этой ночью, отдав свою. И если ты будешь недоволен, Великий Ме изгонит меня отовсюду. И я исчезну навечно. Потому, волк, я хорошо проживу нашу с тобой оставшуюся жизнь. Тебе не придется мстить ни сейчас, ни потом. Прости меня.

Парень на сиденье забылся беспокойным сном. Я постарался нагреть воздух в кабине, насколько хватало сил, но человека всё равно бил озноб.

Лес стоял чёрный, почти невидимый в густой чернильной ночи, словно мы сидели на дне глубокой шахты. О его существовании напоминал лишь запах хвои, да скрип веток, на которых лениво качался ветер, засыпая, как на материнском гребне.

Мамины чешуйки так же чуть слышно поскрипывали при ходьбе, когда она выносила меня, еще совсем малыща, ночью из норы и рассказывала о звездах и рассветах над ледяными вершинами ее родных гор, белоснежных и сверкающих под утренним солнцем, как крылья моего отца.

Мне страшно захотелось свернуться калачиком, зажав в пасти хвостовой шип, как драконыш в яйце. Но я застыл неподвижной железной скалой в черном море печали мира и слушал его дыхание: и дальний рокот надвигающейся грозы, и еще более дальнюю дрожь землетрясения на восточном краю материка.

У драконов абсолютный слух. И от музыки мира часто бывает так больно, что лучше бы ее не слышать: в ней исчезает гармония.

Когда я проснулся с первым лучом солнца - разбитый и с тяжелой головой, как после лишнего ковша медовухи - раненого парня во мне не было. Ушел. Пропала и дедова папка, и портрет отца. И как теперь найти иголку в стоге тунгусских сосен?

В иноформе вертолета службы пожнадзора РСФСР, списанного в металлолом еще в прошлом веке, я поднялся в воздух и тихо пошлёпал на юго-запад. Заметил совсем под боком оранжевые палатки - ночью я чуть-чуть не дотянул до них. Наверняка вор там прячется. Я покружил над ними в задумчивости.

Пока я размышлял, есть ли у меня время устраивать драку с неизвестным исходом, и стоит ли дедова папка двух жизней - его и маминой, если я не вернусь в Гнездо с принцессой - в кабине что-то заверещало.

Голос человека раздался так близко, словно он никуда не сбегал с моими реликвиями. Звук доносился из коробочки, запавшей в прореху драного сиденья:

- Привет, робот! Я ненадолго отлучился, так ты меня подожди, не улетай. А чтобы ты точно не удрал, я у тебя взял кое-что в залог. Не бойся, твои вещи верну в целости и сохранности. Между прочим, я тебе тоже залог оставил: свой любимый телефон с автоинформатором. Дорогущий. Так что ты не злись, экскаватор, а жди меня.

Я рванул обратно со всех лопастей.

Парень - переодетый в чистую брезентовую съемную шкуру, явно не выспавшийся, с воспаленными глазами - уже стоял на примятой гусеницами экскаватора траве, опираясь на костыли из двух рогатин и задрав голову в небо. А когда увидел опускающийся пожарный вертолет, на его лице нарисовалось страшное разочарование.

Он отвернулся и заковылял прочь. Костыли путались в траве, и идти у него не очень получалось. Да еще на спине болтался рюкзак, который тоже не прибавлял равновесия. На клапан кармана был прицеплен вчерашний волчий хвост.

Моя злость при виде жалкой шатающейся фигурки испарилась. К тому же, у вора в заложниках была моя семейная реликвия и труд всей дедовой жизни.

- Эй, парень! - позвал я, раскрыв люк еще в воздухе, чтобы он видел, что в кабине пусто. - Это я, робот.

Он оглянулся. Брови изумленно поползли вверх.